Заговор: шаг в потусторонний мир
Страница 3

Во всех этнических традициях есть заговоры-абракадабры (т.е. тексты, составленные из непонятных квази-слов), при этом их заговорная сила связывается именно с непонятностью языка.

Бывали заговоры макаронического характера, в которых абракадабра (чаще всего в зачине и/или в закрепке) сочетается с понятными словами. Как правило, абракадабра восходит к фидеистическим чужеязычным текстам или их фрагментам с утраченным (забытым) переводом. Таков характер, в частности, глоссолалических стихов, приведенных в описании хлыстовских радений у А. Мельникова-Печерского («На горах», ч. III, глава V):

А писано тамо:

Савишраи само

Капиласта гандря

Дараната шантра

Сункара пуруша

Моя дева Луша.

Как показал В.Н. Топоров, этот текст представляет собой искусственно составленную цепочку из слов санскрита, обладающих высокой сакральной значимостью в ведической традиции (Топоров, 1988[б]).

И в произносительно-звуковом своеобразии заговоров, и в смысловой непрозрачности, невнятности их языка ярко сказалась правополушарная природа фидеистического текста: ему противопоказана плоская понятность бытовой речи; зато здесь, как и в искусстве слова, вырабатывались средства вербального внушения и фасцинации. 38. Словесные ключи и отмычки, припарки и снадобья

В ядерной части заговорных текстов (после зачина) загадочность происходящего усиливается. При полной понятности здравому смыслу (внешнему наблюдателю) конечной цели заговора – устранить или предотвратить беду, помочь в охоте, победить соперника, присушить девицу и т.п. – вне ситуации заговора принципиально неумопостигаемо, каким образом заговоры все это делают. Словесно-мыслительные рычаги колдовства остаются совершенно неясны; в лучшем случае можно обнаружить лишь слабый намек на эмпирическую закономерность. Так создается тайна, мистическая иррациональность заговора, и именно в этом – его главная внушающая сила. Следующий ниже обзор вербальных (словесных) приемов колдовства начинается с самых загадочных и переходит к несколько более рациональным.

Сравнение, параллелизм. В XIX в. исследователи считали, что сравнение – это основной ход (прием) магического мышления и главное орудие словесной магии. Манипуляция со словами, благодаря магии, становится манипуляцией с вещами. Колдующий уподобляет одно (заговариваемое) явление другому (часто фантастическому) и выражает пожелание, чтобы это заговорное сближение (пока чисто словесное) осуществилось уже не на словах, но на деле. Ср. «Заговор против страха» в ведической традиции (начало I тыс. до н.э.):

Как Небо и Земля

Не боятся, не повреждаются,

Так (ты), мое дыхание, не бойся.

(Атхарваведа, 1976, 146).

Ср. также белорусский заговор, записанный в прошлом веке: Морь-морица, чемерь-чемярица, красная дзявица. Заклинаю цябе Господним словом: як чист бел камень на водзе, каб так стало чисто у скоцины на живоце. Як мяртвец умираець и ня ‘тживаетца, каб так и ты у лошадзи ня ‘тживиласъ, аминь (Романов, 1891, 131).

В истории человеческого сознания между временем, когда сравнение могло быть инструментом магии, и временем, когда родились максимы вроде Сравнил бутылку с Иваном-великим!, или Сравнение не доказательство, или Всякое сравнение хромает, лежали тысячелетия.

Апелляция к родственным связям явлений. Колдующий указывает на «родство» (мифопоэтическое) двух явлений и при этом допускает, что «младший родственник» может уйти к «старшему» (что и требуется): <…> а подите, стрелы, цевьем во свою матерь во древо, а перьем во свою матерь во птицу, а птица в небо, а клей во свою матерь в рыбу, а рыба в море, а железом во свою матерь в землю, из земли взято в землю и поди <…> (цит. по: Елеонская, 1917, 45–46).

Перечисление составных частей объекта колдовства (например, зверей, на которых будет охота; всей пасомой скотины; всех органов и частей тела; всевозможных видов болезней; всех помещений в доме, из которого изгоняется нечистая сила, и т.п.). Ср.: Выходзиця, уроцы, подумы злыя и нечасьцивыя приговоры, з раба божаго, зь яго с щираго сэрца, з рациваго живота, с чорныя печани, из белого лёхкаго, ис потроха, из голосной гортани, з ясных вочей, ис слуховых вушей, из боявых ноздрей, из буйныя головы, из белых рук, из беговых ног, ис сустав, из волосов, из жил, ис пажил, из горач?я крыви (Романов, 1891, 26). По-видимому, коммуникативный смысл перечислений – в демонстрации компетенции колдующего: он знает свое дело до мельчайших подробностей (что может быть залогом успеха заговора). Длинные перечни в лечебных заговорах, а также в медицинской «черной» магии (напускающей порчу), было «как бы конспектом архаичной функциональной анатомий» (Топоров, 1988). С другой стороны, для сознания, признающего магические возможности имени, важно назвать объект колдовства со всеми подробностями – потому что неназванное может оказаться вне поля действия заговора.

Страницы: 1 2 3 4 5 6

Другие статьи:

ОТРАЖЕНИЕ ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ЯПОНСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ
Безусловно, наука о языке в той или иной стране отражает некоторые свойственные этой стране культурные представления и стереотипы. Особенно это заметно в тех странах, которые, как Япония, самостоя ...

Морфология
Морфология —  раздел языкознания, изучающий части речи и их грамматические признаки. Морфология и синтаксис составляют грамматику. ...