Безусловно, наука о языке в той или иной стране отражает некоторые свойственные этой стране культурные представления и стереотипы. Особенно это заметно в тех странах, которые, как Япония, самостоятельно выработали собственную лингвистическую традицию; об этих вопросах мы писали в ряде публикаций [Алпатов 1990; Алпатов 1998: 11–43]. Специфика подходов к языку в Японии сохранилась до настоящего времени, и культурные стереотипы отражаются здесь в большой мере, что мы уже видели в связи с работами по nihonjinron. Здесь мы рассмотрим еще один вопрос – отражения специфики культурной традиции в японской лексикографии (составлении словарей).
Лексикография в Японии имеет давние корни (первые словари появились в Кв.) и очень развита. Если поначалу японская лексикография зависела от китайских образцов, в соответствии с которыми толковались не столько слова, сколько иероглифы, то затем еще в позднее средневековье сформировалась оригинальная традиция составления толковых словарей. Уже в XVIII в., в период закрытой Японии Котосуга Танигава составил словарь «Вакункан», состоявший из 93 томов. В наши дни количество толковых словарей японского языка разного объема очень велико. Современный японский теоретик лексикографии Кунихиро Тэцуя (его книга вскоре должна выйти в русском издании [Кунихиро в печати]) приводит список из тринадцати больших и средних словарей, изданных в 1985–1995 гг., материал которых он рассматривает; дополнительно привлекаются и несколько других словарей. Конечно, среди этих словарей есть и переиздания (в том числе и словарей, первые варианты которых появились в 30—50-е гг.), но каждый из них при переиздании дополнялся и исправлялся. Список впечатляет: не только за последние десять лет, но и за всю историю российской лексикографии вряд ли наберется тринадцать различных толковых словарей русского языка.
История японской лексикографии со времен Мэйдзи до наших дней подробно описана в двухтомном труде [Kurashima 1997]. Здесь рассказывается о том, как происходил синтез национальных традиций и европейского влияния, как создавались крупнейшие японские толковые словари. Это словарь 1928 г. «Jien» (буквально 'сад слов'), целиком составленный крупнейшим ученым Симмура Идзуру (1876–1967), и составленное им же дополненное издание 1955 г. «Koojien» ('расширенный сад слов') – словарь переиздается до сих пор, дополняясь коллективом лексикографов, – а затем самый крупный до сих пор словарь [Nihon 1973–1976] в двадцати томах. Последний словарь делался 15 лет коллективом из 2.000 человек и включает 449.614 слов [Kurashima 1997, 2: 19, 98].
В последние десятилетия столь большие по объему словари не составлялись, но издается много средних и малых толковых словарей, а также двуязычные и специализированные словари. Отметим лишь некоторые их типы. Необозримо количество словарей гай-райго, первый из которых вышел еще в 1915 г. [Stanlaw 2004: 310], а один из последних [Gendaijin 2006] содержит 42.000 словарных единиц. Много словарей синонимов, антонимов, пословиц и поговорок; есть и словарь метафор [Hangai 2002]. В 2003 г. впервые вышел словарь просторечия и разговорных выражений (slang and collo-qualisms) [Nihon zokugo 2003]. Под редакцией Масаёси Xиросэ издан на английском языке специальный толковый словарь слов и выражений, близких по значению и часто смешиваемых друг с другом [Kodansha's 2001], в него входит 302 словарные статьи и 708 слов с подробными толкованиями. Отметим и уже упоминавшийся словарь «мужского и женского японского языка» Сасаки Мидзуэ [Sasaki 2000–2003]. Среди русско-японских и японско-русских словарей можно выделить [Kenkyuusha 1988; Kodansha 1981–1992].
Но количество словарей еще не гарантирует качества. И в книге Кунихиро Тэцуя много говорится о недостатках, имеющихся во многих из японских словарей: порочных кругах в толковании, неточном различении близких, но не тождественных по значению и/или употреблению слов, отсутствии данных об ограничениях на словесную сочетаемость. Но нас сейчас интересует не это, а особенности японской лексикографической традиции, способные иногда ставить в тупик российского или западного наблюдателя.
Скажем, Кунихиро специально оговаривает, что он не рассматривает в своей книге по лексикографии слова, встречающиеся только в древних памятниках вроде «Манъёсю» (VIII век). У нас вряд ли какой-либо теоретик лексикографии будет обсуждать вопрос о том, стоит ли при изучении лексики современного русского языка привлекать слова из «Слова о полку Игореве» (памятник, появившийся на четыре века позже «Манъёсю»): это кажется слишком очевидным. Но в японских словарях столь архаическая лексика может встретиться, скажем, во всех упомянутых выше больших словарях она занимает значительное место. Другая особенность. Например, в словаре «Кодзиэн» на с. 1373 издания 1985 г. между словарными статьями sensootan 'мастер чайной церемонии' и sensoku 'мытье ног' мы находим статью: sensoo to heiwa 'война и мир' (не рассматриваем здесь вопрос о японском алфавитном порядке, отличающемся от нашего). Тут же (как и при всех прочих заимствованиях, включая кальки) дается латинская (!) транскрипция исходной лексической единицы: Voina i Mir. В толковании говорится, что это роман Льва Толстого, описывающий жизнь русского народа на фоне Отечественной войны. В стране, где был написан роман, сколь популярен бы он ни был, его название никогда не включалось в качестве заглавной статьи ни в обычные энциклопедии, ни тем более в толковые словари.
Следует рассмотреть некоторые специфические особенности японской лексикографии и их причины.
Другие материалы:
Об учебниках
За последние полтора-два десятилетия достигнуто немало успехов и в этой области
Мы имеем возможность изучать все язык мира по учебникам, созданным на основе самых
современных методических принципо ...
Ромео и Джульетта (история болезни)
Предлагаемые размышления о шекспировской трагедии представляют собой очередную
попытку понять устройство прославленного сюжета, выявить его «нечитаемые», или не
вполне очевидные, структуры. Иначе ...