По своему культурно-историческому содержанию расцвет южнославянской книжности в XIV в. сопоставим с Возрождением. Д.С. Лихачев назвал этот духовный подъем «восточноевропейским Предвозрождением» (Лихачев, 1960, 138 и след.). Р. Пиккио указал на принципиальное сходство между ранним итальянским гуманизмом и «восточноевропейским Предвозрождением» (в его терминологии Orthodox-Slavic Revival), объясняя это тем, что в обоих случаях решающий импульс исходил от Византии. В Византии зародилась сама идея возрождения как «реставрации традиционных моделей духовной и языковой чистоты».
В качестве основного средства возврата к классике мыслились филологические занятия. Это привело к расцвету филологической активности: заново прочитывались первоисточники канона; вырабатывались методы филологической критики текста; велось редактирование и исправление книг, при этом количество книг выросло в несколько раз. Именно в это время в Италии и Славии появляются профессиональные ученые и учителя. Общим было и обращение к своему классическому языку: итальянские гуманисты стремились возродить классическую латынь, книжники Тырновско-Ресавской школы – старославянский язык времен первоучителей. При этом филологические проблемы сближались с этическими, орфография – с ортодоксией.
Деятельность Тырновской школы (укрепление православной обрядности и догматики, книгописание и исправление книг, создание религиозных училищ) включала разнообразные филологические аспекты – заботы о сохранении верности церковных книг, аутентичности переводов, заботы о правильности и красоте письма, выразительности и действенности убеждающего слова.
В филологическом наследии Тырновско-Ресавской школы особый интерес представляет «Книга о писменах» Константина Костенечского. Во-первых, это сочинение передает суть графико-орфографической реформы патриарха Евфимия; во-вторых, оно позволяет понять религиозно-философскую основу орфографии Тырновско-Ресавской школы. Болгарский книжник Константин Костенечский был, по характеристике И.В. Ягича, «фанатическим приверженцем Евфимиевой реформы и образцов». Стремясь внедрить нормы Тырновской школы в сербские скриптории и училища, Константин обличает «погрешающих» в письме и показывает, как надо писать в согласии с Евфимием (который для Константина «великий художник славянских писмен»).
«Книга о писменах» особенно интересна тем, что здесь на ряде конкретных и ярких примеров можно наблюдать феномен неконвенционального отношения к знаку, т.е. сближения или отождествения знака с теми сущностями, которые он обозначает (о неконвенциональной трактовке знака см. §13). Константин прямо связывает «уклонение» в ересь с неверным написанием слов. При этом он семантизирует (наделяет значением) буквенные знаки: отождествляет смешение букв (например, Т и «фита», Ф и 0, Е и «ять» и др.) и смешение тех далеких смыслов, которые могут быть связаны с разным написанием. Вот он сопоставляет поморфемные переводы с греческого слов, которые различаются одной буквой: ТИМО0ЕИ – это ‘чьтыи Бога’, а 0ИМО0ЕИ означает ‘яростей Бога’; ОТ МАТЕА – это ‘от суетна’, а ОТ МАТ0ЕА значит ‘от Матфея’. И далее очевидные различия смыслов Константин объясняет не просто неверным употреблением букв, но готов видеть соответствующие значения в самих этих буквах (подробно см.: Мечковская, Супрун, 1991). Правописание он считает самой важной стороной книжного дела, а орфографические «погрешения» – большим злом, чем лексические неточности или ошибки в переводе. Правильному употреблению букв придается вероисповедное значение.
Другие статьи:
Какие языки люди изучают?
В начале 70-х годов ЮНЕСКО была распространена анкета с этим вопросом. Однако
данных сообщено не было; на основании ответов сделали только временные выводы, изложенные
в отчетной статье: люди стре ...
Сколько на планете языков?
На скольких языках говорят люди, населяющие планету? Ответить на этот вопрос,
казалось бы, не так уж трудно. Число людей, живущих на земле, известно. При переписи
населения обязательно учитывается ...