Мы могли бы очень долго рассказывать об интонации, о чудесах, которые творят с ее помощью актеры и чтецы, об удивительном мире звучащей речи. Но об этом достаточно много написано и в популярной литературе, и в научных трудах, и в мемуарах (прочитайте, например, «Мою жизнь в искусстве» Станиславского, и вы найдете там десятки самых ярких примеров артистической фонации). Наша цель была другой: показать, насколько сложно и трудно измерить информацию, которую несет наша разговорная речь, насколько еще грубы и прикидочны оценки этой информации в битах.
А ведь это еще далеко не все сложности, которые возникают при описании языка как кода. «В настоящее время едва ли можно мыслить себе лингвистическое исследование без учета двух противоположных процедур: устранения избыточности и использования избыточности», — так говорил профессор Р. О. Якобсон, подводя итоги IX Международного конгресса лингвистов.
При разговоре мы ориентируемся на контекст, на собеседника, на ситуацию, мы пользуемся не только интонацией, но и жестами, телодвижениями, мимикой, сопровождающими нашу речь. «Дай мне!» — говорим мы, указывая пальцем на предмет, не называя его. «Это?»— спрашивает собеседник, протягивая соседний предмет. «Нет, это», — отвечаем мы, указывая на нужный. В разговоре, казалось бы, опущено самое важное — наименование предмета. Тем не менее мы понимаем друг друга и передаем нужную информацию.
В экстренных случаях мы сокращаем нашу речь до предела, ограничиваемся одним-единственным словом вместо фразы, сказав, однако, все, что требовалось в данной ситуации. Вспомните восклицания вроде «Тревога!», «Пожар!», «Вор!», «Сюда» и т. п. В любом другом коде это было бы невозможно.
Для описания грамматики любого человеческого языка требуется объемистый том, а то и не один. И, что опять-таки делает язык уникальным кодом, нарушение правил грамматики все-таки позволяет нам понимать друг друга. Иностранец, плохо владеющий русским языком, спросит у нас: «Троллибас берет Астория, пожалуйста?» — и мы поймем, что гостю Ленинграда надо проехать к гостинице «Астория». Попробуйте-ка нарушить правила сочетаний знаков любого другого кода, и вы получите либо бессмыслицу, либо совсем не то, что хотели бы выразить.
Не менее поразительное свойство языка как кода — это возможность свободно сочетать значения слов. «Все человеческие языки — китайский или аранта, современный английский или неизвестный язык кроманьонца — являются по определению семантическими кодами — условными моделями, зрительными или словесными, представляющими заранее согласованные между членами коллектива значения», — так американские ученые Дж. Перри и А. Кент, создатели «семантического кода» для электронных вычислительных машин, характеризуют язык человека.
Но эта характеристика не совсем верна. Во-первых, никто никогда не договаривался — ни китаец с австралийцем аранта, ни англичанин с кроманьонцем, — что одно слово будет значить то-то, а другое то-то. Да и на каком, собственно говоря, языке они должны были договариваться о значениях слов? Во-вторых, в отличие от семантических кодов, предназначенных для ЭВМ, сочетания смыслов в нашем языке не подчиняются строго определенным правилам. Иначе мы не могли бы сказать ничего принципиально нового ни в жизни, ни в науке, ни в искусстве.
Вспоминается такой курьез. На одной из конференций по лингвистике приводились образцы фраз, правильных грамматически, но не имеющих смысла. Однако для каждой из этих фраз удавалось найти контекст, в котором она становилась осмысленной! Даже для классической фразы «Идея яростно спит», попавшей во все работы по современной лингвистике как образец бессмысленной, но грамматически правильной.
Доктор филологических наук И. И. Ревзин предложил сделать фразу первой строкой четверостишия:
Идея яростно спит,
Ворочается во сне…
Идея в висках стучит,
Нашептывая мне.
И, казалось бы, бессмысленная фраза сразу же становится осмысленной в контексте четверостишия. Шутки ради добавим, что фразу эту можно осмыслить и не только с помощью поэзии. Если «Идею» считать женским именем (а такие имена давались многим девочкам в двадцатых — тридцатых годах), то «Идея яростно спит» будет означать, что девушка по имени Идея спит, тяжело и глубоко дыша, разметавшись на подушках, — словом, «яростно».
Другие статьи:
Эпилог… с продолжением
Наш рассказ о языках мира подошел к концу. Мы совершили три кругосветных путешествия.
Сначала вслед, за народами, говорящими на индоевропейских языках, побывали на всех
материках планеты (ведь и н ...
Учитесь у полиглотов!
Люди, знающие много языков, называются полиглотами. В настоящее время считается,
что нужно знать по меньшей мере 10 языков для того, чтобы вас называли полиглотом.
Под «знать» здесь подразумевается ...