Нет в нашей литературе явления более загадочного, чем Михаил Юрьевич Лермонтов.
Во всяком случае, ни один русский писатель не возбуждает столько недоумений, вопросов, предположений под общей рубрикой «если бы да кабы». Например, затмил бы Лермонтов Пушкина, если бы он не погиб, как говорится, во цвете лет? кабы он не заболел в детстве редкой формой рахита, вышел бы из него гениальный художник в области изящной словесности или нет? коли Бог время от времени засылает к нам гениальных художников, то почему они так дурно себя ведут? а есть ли, в самом деле, Бог, если великие поэты погибают нелепо, едва околдовав своих современников?
По части рахита дело более или менее ясное: и Тургенева сделала тонким художником странная четырехмесячная болезнь, и, видимо, в Лермонтове рахит произвел в своем роде переворот. Это потому представляется вероятным, что до болезни Михаил Юрьевич был донельзя злобный мальчик: причудливо капризный, он устраивал истерики, когда кто-нибудь из старших посылал крепостного для наказания на конюшню, но жестоко преследовал кошек и нарочно вырывал с корнем любимые бабушкины цветы.
Трудно даже вообразить, какие от природы в нём таились несметные силы зла, если и после переворота, наступившего с выздоровлением, его отличали такие склонности и поступки, какие пристали бы только будущему Стеньке Разину либо отпетому самодуру-крепостнику. С благословения бабушки Елизаветы Алексеевны Арсеньевой у него имелся маленький гарем из дворовых девушек и собственный зоопарк, он забавлялся со своим потешным полком, набранным из деревенских и соседских мальчишек, и любил устраивать кулачные бои силами молодежи села Тарханы; призом служил бочонок водки, который тут же и распивали победители, утирая слезы и расквашенные носы.
Собственно переворот заключался в том, что «…он выучился думать. Лишенный возможности развлекаться обыкновенными забавами детей, он начал искать их в самом себе. Воображение стало для него новой игрушкой. Недаром учат детей, что с огнем играть не должно. Но увы! никто и не подозревал в нем этого скрытого огня, а между тем он обхватил все существо бедного ребенка. В продолжение мучительных бессонниц, задыхаясь между горячих подушек, он уже привыкал побеждать страданья тела, увлекаясь грёзами души».
То есть как-то случилось так, что одна хвороба повлекла за собой другую, ибо художественный талант есть отклонение от нормы, почти болезнь; прекрасная, общественно полезная, но болезнь. Всё-таки норма — это приоритет семейного интереса и потребность в простом труде. А когда человек творит новые миры и населяет их живыми людьми, куда более интересными, чем соседи, да еще повествует о них в третьем лице, как бы со стороны Всевидящего Ока, проникая в сокровенные мысли и тайные поползновения души, — то это уже будет не сказать чтобы и человек.
В том-то всё и дело, что писатель — не человек. Вернее, он наполовину иной, поскольку у него тоже побаливает печень и слабеет зрение, по сравнению с его современниками, иной на ту самую половину, что приближает его к замыслу Создателя, к образу мыслителя и творца. Недаром в просвещённом обществе с художником носятся как с писаной торбой. Поскольку публика если и не понимает, то чувствует, что, например, писатель есть продолжение какой-то высшей функции на земле.
Сам по себе он может быть пьяница и безобразник, но его творения представляют собой источник благородного беспокойства, помимо которого человечество не способно полноценно существовать. В частности, публика если не понимает, то чувствует, что литература ее как-то возвеличивает, приближает, поскольку каждому Сидорову очевидно: если великий Лермонтов мог написать «Тамань», а он русский и человек, то и со мной, Сидоровым, не все так просто, потому что я тоже русский и человек.
Впрочем, эта логика исподволь работает только в просвещённом обществе и в более или менее культурные времена, — нынче у нас не то. Нынче мир до того пресытился литературой, что, явись сейчас новый Лермонтов, его и не заметили бы, и он прожил бы свои двадцать семь неполных лет, околдовав только два десятка полусумасшедших метроманов, и застрелили бы его по ошибке при входе в торговый центр.
Другие статьи:
Какой язык изучать?
Выбор очень велик!
Если верить библейским сказаниям, то обстоятельства, породившие профессию лингвиста,
связаны со строительством Вавилонской башни, а точнее – со спором между богом и
человеком, ...
Начинаем с активного минимума!
Приступая к новому языку, мы должны прежде всего отчетливо понимать, что сможем
изучить лишь достаточно скромную его часть. Поэтому на начальном этапе необходимо
очень четко представить себе, к че ...