Lingvids

Следует, наконец, сказать и о чтениях иероглифов. Когда-то (в V–VIII вв. н. э.) иероглифы пришли из Китая в Японию вместе со своими чтениями (подвергшимися фонетическим изменениям); из этих чтений составился многочисленный слой лексики китайского происхождения, о котором уже говорилось выше. Но иероглифы были приспособлены и для написания собственно японских слов и корней, подходивших по смыслу. Поэтому большинство иероглифов имеет (хотя бы потенциально) как минимум два чтения: китайское (он) и японское (кун). Например, выше упоминался иероглиф со значением «лес», его китайское чтение – rin, японское – hayashi. А поскольку китайские чтения иероглифов заимствовались в разное время из разных диалектов, а одним и тем же иероглифом могли записываться разные японские слова с одинаковым или сходным значением, то чтений может быть и еще больше. При упрощении системы письма в послевоенные годы исключались и редкие чтения, но, безусловно, полностью избавиться от множественности чтений иероглифов невозможно, что приводит к затруднениям в понимании. Особенно большие сложности вызывают собственные имена, где разночтения очень значительны. Например, одно и то же сочетание двух иероглифов в качестве личного имени может читаться Masaji, Shooji, Seiji, Masaharu. И нередко в письменном тексте определение чтения затруднительно, хотя и не приводит к полному непониманию. Примеры с плакатами приводились выше. В таких случаях письменный текст приобретает независимость от устного.

Очень большую роль в японской культуре играет игра слов, использование стилистических эффектов, создание поэтических образов в связи с использованием японской письменности, особенно иероглифов. Об этом подробнее можно прочитать в книге Е.В. Маевского [Маевский 2000], самом значительном исследовании письменности в нашей японистике. Приведем лишь несколько иллюстраций.

На обложке журнала «Гэнго» («Язык») в 2001 г. была напечатана фраза, в которой вслед за kore wa 'это' шел иероглиф со значением 'читать' и связка desu. В данном контексте иероглиф, видимо, должен читаться по-китайски doku. Но doku, обычно пишущееся другим иероглифом, значит 'яд'. То есть фраза может читаться двояко: Это – чтение, Это – яд (в номере обсуждаются нежелательные последствия, которые может вызывать чтение) [Stanlaw 2004: 143–144]. Другой автор отмечает игру, основанную на сходстве иероглифов, иногда также их чтений. Приводятся примеры из рекламы: Mizu ga aru koori ga aru 'Есть вода, есть лед' (иероглифы для воды и льда очень похожи), Hi ga aru hito ga aru 'Есть огонь, есть человек' (иероглифы для огня и человека сходны, а соответствующие слова похожи и звучанием) [Moeran 1989: 75].

Считается, что в Японии с конца эпохи Мэйдзи была достигнута практически полная грамотность (абсолютной грамотности нет ни в одном обществе, во-первых, из-за маленьких детей, во-вторых, из-за олигофренов). При этом к неграмотным приравниваются в Японии люди, владеющие только каной. Но это не значит, что любой современный японец знает 48 902 иероглифа, которые когда-либо употреблялись за всю историю Японии [Kana 1983: 7], или хотя бы все иероглифы, которые встречаются на практике. В Японии с 1948 г. проводятся регулярные исследования владения письменностью, устраиваются конкурсы, в том числе по телевидению. Оказывается, что большинство японцев не владеет даже всеми иероглифами минимума и тем более не всеми знаками, которые можно встретить, например, в газете. Считается, что абсолютно грамотными можно признать лишь 6,2 % населения Японии [Gottlieb 2005: 91]. В одном из телевизионных конкурсов даже бывший министр просвещения справился не со всеми заданиями. Но в подавляющем большинстве ситуаций незнание не приводит к серьезным жизненным неудачам: непонятные знаки могут восприниматься на основе контекста, а в случае необходимости можно всегда справиться в словаре, которым средний японец умеет пользоваться и который нередко носит с собой; теперь распространились и компьютерные словари. Надо учитывать и то, что навыки чтения иероглифов выше, чем навыки их письма. Однако известный австралийский (в прошлом чехословацкий) японист И. Неуступны указывал, что до 10 % японцев имеет проблемы с чтением документов [Gottlieb 2005: 92].

Отменить иероглифы уже более столетия предлагали в разные эпохи и в самой Японии, и за ее пределами. Особенно много об этом говорили в эпоху Мэйдзи, а затем в послевоенные годы. Однако реально ничего для этого никогда не делалось. Изменение системы письма привело бы к очень большим изменениям во всём языке и во всей культуре. Впрочем, в XX веке две страны, в прошлом входившие в китайский культурный ареал, перестали употреблять иероглифику. Это Вьетнам при господстве французов и КНДР при Ким Ир Сене; в Южной Корее использование иероглифов более ограниченно, чем в Японии: там ими пишут лишь слова, аналогичные японским канго. Весь этот опыт показывает, что в определенных исторических условиях отмена иероглифической письменности возможна. Однако в Японии (как и в Китае) ничего подобного не произошло. Американская оккупационная администрация планировала в целях демократизации поэтапно отменить иероглифы, заменив их сначала каной, а потом латинским алфавитом [Kai 2007: 85; Gottlieb 2005: 63]. Но в итоге не стали заходить так далеко, а в нынешний сравнительно стабильный период тем более ничего здесь произойти не может.